Шаолинь - моя мечта
Увы, друзья! Долгие мучительные годы мы, советские пацаны, жили в
сумраке беспросветного «светлого будущего», без сурового и беспощадного
Брюса Ли, без изящных китайских зонтиков с механизмом самоуничтожения,
без китайских джинсов Adidaz, без дешевых часов Rolix. Но вот громыхнуло
сумасшедшее цунами перестройки, «разрушив» Великую Китайскую стену, и
обнажило перед нами суровые радости социализма с восточным раскосым
взглядом и прелести буржуазного образа жизни. К нам пришла эпоха
видеосалонов, легендарных ВМ «Электроника», с «кошмарами на улицах» и
«пятницами, 13-го», с рябым лицом Фредди Крюгера, с ловкими прыжками и
обезьяньими ухватками Джеки Чана, и неземной сноровкой неуловимых
китайских мстителей, и сокрушающими ударами шаолиньских монахов.
«Ура» кричали наши восставшие ото сна души! Наконец-то разрешили
материться в эфире, пить пиво из горла посреди улицы, слушать Pink
Floyd, смотреть запрещенное кино! Нас перестали сажать за тунеядство,
проституцию, пропаганду карате, кунг-фу, ушу и прочих «вредных»
нерусских единоборств! Дети перестали играть в Чапаева, Ленина и
Чингачгука и превратились в ниндзей. «Выход дракона», «Непобедимый боец с
шестом», «Аббат Шаолиня», «Воины храма Шаолинь», «Смертоносные герои
Шаолиня», Джет Ли, Ли Ляньцзе стали персонажами наших снов. «Монах» с
Джамалом Ажигиреем в главной роли я пересматривал бесконечное число раз.
Пусть сюжет у этих фильмов был примерно один на всех, но зато, друзья,
как они прыгали, эти шаолиньские монахи! Бубке и Исинбаевой такие
прыжки и в праздничном кошмарном сне не снились! Шаолиньцы не только
легко преодолевали гравитацию, но и убивали насмерть всех обидчиков и
угнетателей трудящихся масс, разбивали головой каменные плиты и силой
мысли гнули копья. Вся страна, включая меня, как один, наря
дившись в кимоно, бросилась изучать восточные единоборства.
Именно тогда я твердо решил: я должен, должен стать монахом
Шаолиньского монастыря, чтобы прыгать, как они, на два метра в высоту и
оттуда, сверху, разить врагов перестройки. Воплощение мечты, правда, в
силу обстоятельств отложилось всего-то на двадцать лет.
 |
|
«Я солдат, а ты монах, нам с тобой неведом страх!» Шаолиньские монахи не обижали Мешкова. |
|
Китайский бы выучил только за то…
И вот однажды темной ночью я прилетел в город Чанчжоу, что неподалеку
от Шаолиня. Молчаливый, словно сталактитовый воин, таксист отвез меня в
отель за 50 американских баксов. (Как выяснится позже, стоимость проезда
всего-то 80 юаней! Для справки:1 доллар=6,7 юаня.) Да чего ему,
собственно, было со мной балагурить, если я не знал китайского, как и он
английского. Много ли мы могли с ним обсудить? На английском языке в
этой отдаленной провинции (до Владивостока - 2 часа полета!), как
оказалось, умели общаться единицы. А я великий и могучий китайский язык
не мог заставить себя выучить из нравственных соображений. Там в основу
каждого второго слова входит корень из трех букв, самой популярной на
Руси инвективной вокативы. (По-китайски это означает яшмовый стержень.) Я
при всей любви к русскому языку и уважению к китайской культуре не мог
себе позволить такого разнузданного филологического шабаша. Я назубок
выучил только одно целомудренное слово - «нихау», означающее
«здравствуйте». Этот уровень языкознания, мне,
конечно, помогал, но не шибко. Можете представить, как трудно мне было в этой загадочной стране объясняться жестами.
В день моего приезда в Китае был устроен большой праздник. На улицах и
площадях проводились торжественные линейки, концерты, митинги, красивыми
стройными рядами ходили пионеры в красных галстуках, отдавая мне салют.
Про себя я, конечно, поблагодарил китайцев за столь торжественный
прием, хотя, если честно, я, будучи человеком какой-то неземной
скромности, не люблю фанфар и всей этой ненужной почетной суеты…
Брателло, прикинь! Пред тобой - Шаолинь!
На следующий день я уехал в уездный город Дэнфэн. От него на такси
доехал до деревни, где стоит Шаолинь. Огромный бронзовый монах,
навеянный, видимо, гением позднего Церетели, встречал туристические
автобусы суровым монашеским взором. Дыхание в зобу моем сперло от
охватившего трепета. По обеим сторонам аллеи, ведущей к вратам в
монастырь, многочисленные торговые палатки. Тут тебе и статуи Будды, и
самурайские мечи, кинжалы, звездочки, монашеские посохи (О Великий
Бодхидхарма! Эти посохи еще сыграют в моей судьбе зловещую роль!),
нунчаки гламурные, со стразами, четки, браслеты, китайские вазы V века,
носки, трусы и, конечно же, хит продаж: майки с надписью «Шаолинь».
Гламурный меч со стразами можно купить за 2000 юаней. Простой - за 150.
О чудо! На прилавках я увидел фотографию не Барака Обамы, не Мадлен
Олбрайт, а нашего, родного Владимира Путина. Он стоял с Настоятелем
монастыря Ши Йонгсином. Смекалистые торговцы на компьютере вставляют
между фигурами изображение любого желающего за 30 юаней. Думаю, теперь у
многих китайцев дома стоит такая фотография!
 |
|
Мешков (слева) просит Будду (справа) оставить его в монастыре. |
|
Шоу монахов
И вот я внутри! Асфальтированная аллея ведет меня к замысловатым
пагодам исторического комплекса. По дороге, в небольшом зале, на
освещенной сцене я посмотрел шоу шаолиньских монахов. Монахи были чудо
как хороши! Они легко бегали по стенам (правда, невысоко, метра на два
всего), гнули горлом копья и ломали головой металлические мечи... Я
вышел с представления ошеломленный и укрепившийся в желании
самосовершенствоваться именно здесь. Позже я узнал, что эти парящие под
потолком парни не совсем монахи. Вернее, совсем не монахи, а концертная
бригада акробатов, своим шоу зарабатывающая деньги на содержание
монастыря. А настоящие монахи прыгают значительно ниже.
Возле концертного зала я увидел позолоченную статую мужичка с клочной
бородой, со свирепым взглядом выпученных очей, в каком-то бесформенном
артистическом балахоне, словно взятом напрокат у Примадонны. Мужичок
слегка похож на какого-нибудь безумного Диогена. Ба! Так это же Дамо! Вы
не знаете, кто такой Дамо? Я тоже не знал. Дамо, или Бодхидхарма, -
индийский буддийский монах, Патриарх чань-буддизма в монастыре Шаолинь.
Трудно заподозрить в этом толстячке легендарного основоположника и
мастера боевого ушу. Но говорят, что Бодхидхарма умел вытворять другие
чудеса. Он мог силою мысли изменять свой вес без всяких диет. Он и в
Китай прибыл из Мадраса, уменьшив вес до 100 граммов, переплыв океан в
лапте. Поэтому его частенько изображают с утлой туфлею в руке.
Я в монахи бы пошел...
В одном из храмов Шаолиня я увидел статую необычайно веселого Будды с
мешком на спине (моя кличка в детстве была, кстати, Мешок). В этом
мешке, как и во мне, - Великая Пустота, Та Кхун, то есть сущность мира!
Этого весельчака называют Будда Майтрейя (Будда радости) и еще Будда с
большим животом. О чудо! Мне вдруг тоже стало легко и весело, как
Матрейе. Неожиданно для себя я и сам стал достопримечательностью
Шаолиня. Я ходил по лестницам и площадям храма в форме офицера
национальной гвардии Венесуэлы, и все туристы смотрели на меня, как на
древнюю пагоду, как на Царь-колокол, и старались сфотографироваться на
моем фоне. В Москве так никто со мной не желал фотографироваться, хоть
убей!
Даже монахи смотрели на худого, изнуренного жизнью, белобрысого
псевдоофицера, и я не преминул этим воспользоваться. Когда один из них,
худенький и шустрый, подошел ко мне и стал на своем гортанном наречии
расспрашивать меня о нуждах и чаяниях гордого народа Венесуэлы, я стал
объяснять ему красноречивым языком жестов, что я хочу стать монахом и
делить с братством тяготы монастырской жизни. Я якобы ел воображаемыми
палочками рис, я спал, подложив под голову ладошки, воображаемой лопатой
рыл другому яму и, наконец, своими костлявыми кулачками, рассекая
воздух, наносил удары многочисленным врагам Шаолиня.
Где-то далеко, в другом измерении, от зависти перевернулся в гробу
великий мим Марсель Марсо и следом за ним и сам Чарли Чаплин. Вокруг
меня сразу собралась небольшая, человек 300, толпа зрителей с
видеокамерами. После завершения моей пантомимы юный монах с нескрываемым
чувством благодарности пожал мне руку. История тронула его до глубины
души. Глаза его предательски блестели. Он таки не понял моей просьбы.
Тогда я зачем-то достал из недр сумки свою книжку «Пичужки возвращаются»
и стал с выражением зачитывать наиболее сильные места. Эффект был
примерно такой же, как если бы я зачитал ему расписание поездов с
Казанского вокзала.
Другой на моем месте прекратил бы попытки стать монахом, но только не
я. У меня был главный козырь в рукаве, который я берег на крайний
случай. Я знал, что монахи попадают с катушек, едва я только предъявлю
его в конце игры. Они на руках внесут меня в лучшую келью и сочтут за
честь каждые день на ночь мне петь свои знаменитые шаолиньские
колыбельные и чесать мои натруженные пятки!
Красота - магическая сила
Осознав, что моего мимического дара недостаточно, чтобы объясниться с
монахами, я вернулся в Дэнфен. Там я нашел переводчика, праздного
китайца Лио, который перевел и записал мне на бумажке текст моего
обращения к монахам Шаолиня на языке Конфуция, Лао Цзы, Брюса Ли и Мао.
В этом письме я выражал свое почтение Великому Шаолиню, его настоятелю
Ши Йонгсину и просил его оставить меня в монастыре послушником на пару
недель. Я умолял монахов помочь мне избавиться от многочисленных пороков
(я их перечислил) и научить бегать по стене. Я сходил в салон красоты и
остригся наголо согласно неписаной буддийской традиции. Меня
обслуживала целая бригада модных стилистов, в результате чего я стал
похож на небольшого буддийского Кису Воробьянинова. После чего я купил
монашескую одежду сенг фу за 300 юаней, переоделся в нее и возвратился в
монастырь уже готовым монахом. Я не сомневался, что на этот раз я
останусь здесь надолго. Казалось, сам Бодхидхарма подталкивал меня к
воротам монастыря.
 |
|
В Шаолине прихожане ставят для Будды ароматические палочки и благодарят его за счастье. |
|
Когда панды завидуют
Стоило мне надеть монашеское одеяние сенг фу, как мой и без того
высокий рейтинг возрос в сотни раз. Мой выход в свет в одежде
шаолиньского монаха вызвал не меньший переполох, как если бы на Красной
площади приземлился темнокожий африканский паренек с двумя головами в
форме гаишника. Или если бы тот же самый темнокожий паренек в рясе
Патриарха бродил по Сергиеву Посаду или голышом по Ватикану. Туристы
ходили за мной толпами, любовались мной, как Джокондой, снимались со
мной в обнимку. Потрогать меня выстраивалась очередь, как за водкой во
времена «сухого закона». Моей востребованности позавидовала бы любая
панда. Да что там панда! Николай Басков, прознав, что меня любят больше,
чем его, в слепом отчаянии женился бы на каком-нибудь монахе, а Филипп
Киркоров бросил бы напрасно петь и ушел бы в Шаолинь рядовым
затворником. Случись мне в этот звездный час помутиться разумом и
провозгласить себя президентом всея Китая, никто бы не стал возражать.
Но я, непрактичный человек, не воспользовался ситуаци ей. И даже н
е стал взимать плату за снимки с собой. А ведь если бы я брал хотя бы
по юаню за каждую фотосессию, то к концу года мог бы купить этот самый
Шаолинь.
В конце дня я сполна ощутил тяжкое бремя Славы. Рот устал улыбаться,
тело утомилось позировать. Не завидуйте, ребята, фотомоделям! Нелегко им
хлебушко достается!
Я достаю из широких штанин…
Я пошел на КПП, который перекрывает доступ посторонних лиц в кельи
шаолиньских монахов, и показал свое письменное послание двум дневальным
послушникам. Прочитав мое заявление, один из них отправился куда-то в
сумрак и через десять минут явился с другим монахом, судя по суровому
выражению лица наделенному особыми полномочиями. Сложив руки на груди, я
приветствовал его как собрата. Он ответил мне поклоном и стал доходчиво
объяснять что-то на китайском языке. Говорил он примерно полчаса. Как я
понял, он дипломатично отказывал мне. А может быть, мантру читал. И
тогда я позволил дерзость прервать его.
- Погоди, приятель, - сказал я. - Мы, похоже, говорим на разных языках! Так мы никогда не договоримся! Смотри-ка лучше сюда!
И я, со снисходительной, но не оскорбительной улыбкой, вытащив кошелек,
достал из него главный козырь. Монах бережно взял в руки козырь,
внимательно вгляделся в него. Глаза его округлились, как у Дамо….
СПРАВКА «КП»
Сегодня в монастыре Шаолинь 200 монахов и 20 монахинь. Иностранных
граждан в монахи Шаолиня пока не принимают, но храм постоянно посещают
буддисты различных национальностей.
Шаолиньские монахи почитают три сокровища: Будду, его учение, дхарму и
монашескую общину. Они свято исполняют пять основных запретов (усе): не
убий, не укради, не прелюбодействуй, не лги и не бухай!
В VIII веке власти стали продавать удостоверения монаха Шаолиня, дающие
право побираться. Поэтому появилось много подделок и, соответственно,
фальсифицированных монахов. Их и сейчас немало. Я тому красноречивый
пример.
СПРАВКА «КП»
«Шаолиньсы» переводится как «Монастырь молодого леса». Его основал в
495 году индийский шаман Бато. Бодхидхарма (Дамо) пришел сюда позже и с
другими религиозными принципами. Он призывал учеников отказаться от
чтения сутр и многочисленных ритуалов и объявил, что стать Буддой можно в
акте непосредственного интуитивного восприятия Истины, свободно и
полно входящей в разум человека.
Истина передается без всяких посредников, без слов, письменных знаков и
наставлений. Однажды Бодхидхарма удалился в горную пещеру, где,
обратившись лицом к стене, он провел в сидячей медитации (цзочань) почти
девять лет.
Конец первой части. Продолжение следует.
